— Курт, заткнись, — не дав договорить, резко бросил Никита. И, глубоко вздохнув, пытаясь взять себя в руки, добавил, обращаясь уже к своему другу. — Спасибо.

— Сочтемся, — усмехнулся Богдан. Усевшись на высокий стул о, закатав рукава серой водолазки, сцепил руки в замок перед подбородком. — Как-нибудь потом. Курт?

— Начался допрос с пристрастием, — недовольный закончившейся едой и пристальным вниманием, не позволяющим обзавестись очередным перекусом, откровенно поморщился парень. Он знал — с этим блондином шутки плохи и, если он задал вопрос, то ответить на него следует как можно скорее. Что он и сделал, привычно сунув руки в карманы штанов. — Да ни хрена я не знаю, зайки. Кипишь начался еще за час до приезда кортежа, охрана заранее шерстила весь поселок. Пришлось гаситься на время, а когда выползли, гости были уже в доме. Три машины, судя по номерам — из проката. Думали, засекем, когда выходить будут, но, когда вся охрана в холле и во дворе скопилась, твоя принцесса ноги и сделала. Подробности не знаю, но по ее словам перед подписанием бумаг и проводов почетных гостей отпросилась на кухню успокоительного выпить, приголубила сторожилу ну и дала деру, не подумав, что замерзнет нахрен по дороге. Вся суета в доме от их приезда до ее побега длилось максимум минут сорок, не больше.

— Больше она ничего не сказала? — Никита понимал, что вопрос прозвучал слишком резко, но ничего поделать с собой не мог. Мысль о том, что какая-то мразь лапала его девушку, сводила его с ума… как и та, что имя этой самой мрази попросту неизвестна!

Курт лишь развел руками, подтверждая его опасения.

Не сдержавшись, Аверин долбанул кулаком по барной стойке, выругавшись вслух.

— Успокойся, — невозмутимо попросил задумчивый Богдан. Никита хотел было огрызнуться и предложить ему поставить себя на его место… и, вспомнив прошлое, снова ругнулся, понимая, какую бы глупость сморозил.

Дан уже был на его месте. И только холодный расчет, а не эмоции позволили ему тогда спасти Аньку от договорного брака, организованного ее отцом.

Никита видел, каких усилий ему стоило стоило оставаться спокойным, видел все его внутренние метания, сам получил памятный шрам на брови, когда нервы Дана все-таки сдали…

И все равно, не мог сейчас сам успокоиться. Внутри все сжималось при мысли о том, что его Золотко успело пережить за все это время, пока его не было рядом. Не было, млять, хотя должен был быть!

— Нужно выяснить, кто из наших старых знакомых прилетел в город в последние два-три дня, — видимо, обдувам все, что можно, заговорил Богдан, медленно постукивая длинными пальцами по белой столешнице стойки. — И фирму проката. Взломать базу данных охраны коттеджного поселка, просмотреть записи за сегодня, возможно, что и промелькнет. Курт?

— Понял, — усмехнулся тот, отталкиваясь от облюбованного холодильника. Проходя мимо Никиты, он с силой треснул его по плечу так, что будь тут чуть меньше комплекцией и куда менее тренирован, наверняка выплюнул бы легкие. — Не кисни, детка. Найдем мы этого хмыря. Ни сегодня, так завтра.

Аверин хмыкнул, ничего не сказав в ответ.

Раньше. Все это нужно было сделать намного раньше.

И, хотя умом брюнет понимал, что на самом деле он предпринял все возможное и невозможное, поступил так, как нужно было, и что поиски загадочного жениха и так не прекращались ни на минуту… Вся проделанная работа всё равно казалась просто ничтожной. Нужно было из шкуры вон вылезти, но сделать так, чтобы девушка оказалась в безопасности.

Впервые в своей жизни он понял, какого это — не уберечь человека. Тем более, своего любимого человека…

— Я так понимаю, ты идешь в отпуск? — как ни в чем не бывало поинтересовался Богдан.

Курт уже ушел, за ним уже была заперта дверь, из ванной не доносилось ни звука, а Аверин все еще стоял, опираясь руками на подоконник, тупо вглядываясь в ночную темень пустынной улицы.

Вместо ответа получилась лишь кривая, болезненная ухмылка.

Отпуск? Пожалуй, проще уволиться сразу, как минимум, за профнепригодность. Несколько недель и даже месяцев, а то и лет — никакого срока не хватит, чтобы исправить собственные косяки.

То, что случилось с Кристиной сегодня по его вине, он не сможет себе простить.

Никогда.

Глава 15

Вода мерно капала из крана, раздражая своей монотонностью.

Точнее сказать, она должна была раздражать мои нервы, и без того натянутые до предела, но… Мне было все равно.

Сидя в наполненной ванне, обхватив колени руками, под мерное, монотонное капанье, я чувствовала только одно — равнодушие. Опустошенность.

Стоило бы разреветься, наверное, выплакивая всю ту горечь, что накопилась за последние дни и часы, всю боль и обиду, разочарование и ненависть, но… эмоций уже просто не оставалось.

Все они остались где-то там, за пределами Аниной квартиры, на территории некогда родного особняка, в руках некогда дорогого и любимого мной человека. Сейчас в душе было пусто настолько, что в это даже не верилось. А заледеневшее, окаменевшее тело, сначала обожженное горячей водой в ванной чужой квартиры, неожиданно почувствовало неприятное покалывание, и только потом, спустя невыносимо долгое время, долгожданное, согревающее тепло.

Я чувствовала, как постепенно расслабляется каждая клеточка моего тела, словно раскрываясь, впитывая в себя непривычное, раньше, казалось бы, далекое тепло, заботу и понимание. Я это чувствовала, но…

Постепенно отогревалась и душа. Вот только… В ней оставалось по-прежнему пусто.

— Да млять, — не выдержав первой, девушка слегка стукнулась о бортик акриловой ванной, приложившись лбом, нарушив мерное капанье воды из крана. — Я понимаю, что должна тебя сейчас поддержать, сказать что-нибудь и все такое, но… Крис, не молчи, а? Я привыкла ко всякому, но утешать людей, когда всегда и всё везла на себе… Я тупо не умею. Помоги, а?

Я не знала, что ей сказать. Продолжая все так же сидеть в ее ванной, в ее квартире, в ее присутствии, зная, что отсюда она меня больше не выпустит по доброй воле…

Что еще я могла у нее просить сейчас? Она и так, едва ли ни единственная из всех, сделала все и даже больше.

Наверное, это ирония судьбы: та, которую бабушка считала моим главным врагом, тем человеком, кто хочет и будет мной пользоваться, она снова оказалась той единственной, кто пыталась мне помочь…

— Все в порядке, — пристраивая подбородок на распаренных коленках, уже не имеющих страшный синюшный оттенок, я попыталась улыбнуться, только сейчас понимая, насколько это бессмысленно. — Я… спасибо. Я в порядке, Ань. Спасибо.

— Дурында ты, — отрицательно покачав головой, Солнцева булькнула руками, находящимися все это время в воде, и потянулась за шампунем.

Схватила первый попавшийся пузырек, переставила его на бортик, устроилась на коленях, поменяв неудобную позу на корточках. А после, передвинувшись, закусив нижнюю губу, принялась распутывать мои волосы, бережно расплетая некогда тугую косу, заметно растрепавшуюся во время импровизированного, страшного и дикого в своей правильности побега.